RuEn

Жизнь за кремовыми шторами

Во МХАТе в третий раз выпускают «Дни Турбиных», но с другим названием

Фамилию Сергея Женовача в театральной среде, как правило, произносят с придыханием. Поэтому еще до того, как вышел его новый спектакль «Белая гвардия» по Михаилу Булгакову, некоторые критики предрекали: эта постановка во МХАТе имени Чехова будет гениальной.

То, что Женовач умеет работать с артистами, проявлять новые грани их дарований, давно известно. Недаром в свое время его объявили прямым наследником Анатолия Эфроса, и в этом «звании» он продолжает числиться до сих пор. К тому же две его удачные работы в Малом («Горе от ума» и «Правда — хорошо, а счастье — лучше») способствовали снятию умолчания критиков в отношении этого коллектива. Тем не менее четырехчасовой спектакль во МХАТе не вызвал у меня столь позитивных эмоций, как два предыдущих в императорском театре. Не потому, что режиссер изменил себе или недостаточно серьезно отнесся к произведению Булгакова, но один вопрос так и остался неразрешенным: ради чего была поставлена «Белая гвардия» и какое она имеет отношение к сегодняшнему дню?

Казалось бы, в этой сугубо бытовой постановке все осталось на своих местах, никакого насилия над текстом не произведено, и жизнь за кремовыми шторами в семействе Турбиных протекает неспешно и плавно. Но в том-то и дело, что в этих дружеских застольях, где все так милы и обаятельны, где офицеры стоя пьют за здоровье прекрасной Елены Васильевны, нет главного — внутреннего нерва, беспокойства, напряжения. Ведь там, за окнами, затаился насмерть перепуганный город, который скоро будет взят войсками Петлюры, и полковнику Турбину предстоит повести в бой необстрелянных юнкеров. Поэтому часы в спектакле должны были пойти быстрее, и уж по крайней мере резкие перепады ритмов тоже были, кажется, неизбежны. Да взять хотя бы, эпизод, когда Турбин приказывает юнкерам разойтись по домам и начинается форменная паника, ибо все летит к чертовой матери и верность царю и отечеству превращается в пустой звук. Это мог быть кульминационный момент спектакля, поскольку в дополнение ко всему старший Турбин погибает от шальной пули. Как же это надо было пронзительно сыграть, чтобы сегодняшний зритель почувствовал трагедию этих заложников — не просто заложников истории, но и заложников своей совести, незапятнанной чести. К сожалению, этот мотив только пунктирно прочерчен в спектакле.

В основном публика умилялась добродушию нелепого увальня Лариосика в исполнении «расстрелянного рекламой» Александра Семчева, которому никак не дашь 21 год, испытывала неописуемый восторг от двух модных артистов: Константина Хабенского и Михаила Пореченкова, изображавших полковника Турбина и штабс-капитана Мышлаевского. С одной стороны, актеры не виноваты, что за ними тянется шлейф популярных телевизионных сериалов, а с другой — могли бы и избавиться от тех актерских штампов, которыми «обросли», переходя из фильма в фильм.

Или другое: наконец-то на сцене МХАТа появилась массовка. И как вы думаете, кто играл взвод юнкеров? Ни мало ни много — личный состав батальона Почетного караула военной комендатуры города Москвы. Во как! Но позвольте, господа, это в кино принято снимать настоящих военных, а на подмостках каждый участник спектакля виден как на ладони, и здесь сразу становится понятно, кто профессионал, а кто дилетант.

Но и это не самое страшное, все-таки ребята хорошо маршировали по грохочущим железным настилам и своей массой заполняли пустое пространство сцены: художник Александр Боровский, придумав оригинальную конструкцию в виде накренившейся палубы огромного корабля с мачтами, похожими на столбы-виселицы, всю мебель дома Турбиных сгрудил в правом углу авансцены. Так что все семейные эпизоды проходили на маленьком пятачке. Такие декорации были по-своему органичны для этого спектакля, но как же глаза устают от такой однобокой геометрии!

И таких недоработок в спектакле немало. Например, в сцене бегства гетмана всея Украины из Киева актер Валерий Хлевинский сыграл карикатуру на трусливого «полководца» вразрез с избранной режиссером психологической эстетикой. Зачем ему понадобилось ерничать, шаржируя образ, — непонятно. И как мог это пропустить режиссер — тоже загадка. Ответ один: видимо, интеллигентный Женовач не захотел конфликтовать с ведущим артистом чужого театра. Зато настоящих, драматически выраженных конфликтов в спектакле как раз и не хватало. Порой мне казалось, что я смотрю безобидный семейный телесериал, где демонический Шервинский (Анатолий Белый) объясняется в любви замужней Елене Васильевне (Наталья Рогожкина) и в конце концов добивается ее расположения. Турбин грозно надувает щеки и многозначительно молчит, а Николка (Иван Жидков), словно малое дитя, весело резвится и мечтает совершить подвиг. В общем, все они хорошие, добрые люди, и конфликтовать им друг с другом незачем. Правда, затесался в их компанию подлец Тальберг (Валерий Трошин), муж Елены. Но опять же - зачем с ним выяснять отношения, если у него на лбу написано — непорядочный человек? Пусть катится в Германию, спасает свою шкуру.

Наверное, спектакль получился таким несобранным и рыхлым потому, что режиссер не нашел тот главный психологический конфликт, который бы заставлял героев чаще заглядывать «в себя» в поисках ответа на вопрос: по какому пути им идти? Как бы там ни было, но сегодня мало грамотно прочитать текст автора, нужна еще и своя режиссерская позиция, а если ее нет, то получается банальный пересказ всем известной коллизии. 
×

Подписаться на рассылку

Ознакомиться с условиями конфиденцильности